Право войны

frame

Право войны

На момент выхода этого лонгрида в мире происходит более 30 вооруженных конфликтов. Это и гражданские войны (например, в Центральноафриканской республике), и войны между государствами (полномасштабное вторжение России в Украину). В период вооруженного конфликта перестают работать многие законы — и тогда включается международное гуманитарное право. Рассказываем, кого и как именно оно защищает.

По определению Красного Креста, международное гуманитарное право (МГП; в английском — IHL, International Humanitarian Law) — это «свод норм, составленный с тем, чтобы из соображений гуманности ограничить последствия вооруженных конфликтов». Его также называют «законом войны» или «правом войны» — но не «правом на войну». МГП регулирует действия сторон в вооруженном конфликте — но не то, может ли в принципе одно государство воевать против другого. Последнее определяет Устав ООН, по нему применять силу можно только в двух случаях:

1. когда государство защищается;

2. когда разрешил Совет Безопасности ООН с целью «принудить к миру» некое государство.

Один из самых известных случаев «принуждения к миру» — война в Персидском заливе (1990-1991), когда военная коалиция 39 стран вытеснила иракскую армию из Кувейта. Но если одна из пяти стран-постоянных участниц СовБеза (это в том числе Россия) использует право вето, никакого «принуждения к миру» не происходит. На сайте ООН можно найти впечатляющий список заблокированных резолюций, начиная с 1946 года. Многие критикуют ООН за то, что при существующей системе постоянные члены Совета Безопасности ООН Великобритания, Китай, Россия, США, Франция имеют право Вето и могут заблокировать любое решение, из-за чего случаи введения миротворческих войск и принуждения к миру крайне редки. Часто страны, обладающие правом вето, имеют свой интерес в военных конфликтах. Например, Россия блокировала многие решения Совета Безопасности связанные с войнами, которые она вела и ведет в Грузии и в Украине.

1

Что такое ООН?

2

Совет безопасности ООН

3

Устав ООН
Именно устав определяет когда можно вводить войска, а когда нельзя. Об этом говорится в главе седьмой: Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии

История международных документов о ведении войны

Нарушения международного гуманитарного права могут рассматривать в Международном уголовном суде (МУС), который находится в Гааге. В отличие от Международного суда он занимается не спорами между государствами, а делами отдельных лиц по четырем видам уголовных преступлений:

Преступление геноцида. Это деяния, цель которых — полностью или частично уничтожить национальную, этническую, расовую или религиозную группу. Преступлениями считаются не только убийства, но и телесные повреждения (в том числе умственные расстройства), создание невыносимых жизненных условий, меры против деторождения и изъятие детей.

Преступления против человечности. Это убийства, порабощение, изнасилования, депортации, пытки и другие деяния — но не единичные, а широкомасштабные или систематические.

Военные преступления. Под ними как раз понимают серьезные нарушения Женевских конвенций. Это преступления против гражданских, комбатантов (см. ниже) и военнопленных, применение запрещенных видов оружия (яд, газы, пули, разрывающиеся в теле человека) и так далее.

Преступление агрессии. Это вторжение, оккупация, аннексия с применением силы, военная блокада портов.

До появления Международного уголовного суда существовали различные трибуналы, самый известный из них — Нюрнбергский. Получалось, что победители судят побежденных. В отличие от трибуналов, учрежденных Ad hoc, Международный уголовный суд — постоянно действующий орган. МУС появился на основе Римского статута — международного документа, который приняли на дипломатической конференции в Риме в 1998 году. Human Rights Watch называют суд «важнейшим институтом осуществления правосудия над самыми одиозными нарушителями прав человека».

Международный уголовный суд не является органом ООН, это отдельная от ООН организация. Международный уголовный суд может судить даже граждан стран, которые не подписали Римский статут.

Римский статут ратифицировали в 123 странах мира — но не в США и не в России. В 2016-м Владимир Путин подписал распоряжение об отказе участвовать в Римском статуте МУС. В 2023 году в стране ввели уголовную ответственность за содействие международным трибуналам, «в которых Россия не участвует». Несмотря на это, МУС может осудить любого человека, в том числе главу государства, которое не ратифицировало Римский статут.

Вопрос: эффективен ли МУС?

Украинские власти еще после событий в Буче в марте 2022 года призвали Международный уголовный суд собрать доказательства преступлений, совершенных российскими военными. Но судьи МУС только через год выдали ордер на арест — правда, сразу Путина. Ему вменяют не Бучу, а предположительно незаконное перемещение украинских детей с оккупированных территорий Украины в Россию. Теоретически президента России могут арестовать, если он приедет в одну из стран, ратифицировавших Римский статут. На практике за двадцатилетнюю историю из 34 дел до суда дошли восемь, осудили в итоге троих (и один уже отбыл наказание): остальные либо на свободе, либо мертвы, либо с них сняли обвинения. Либо их, как Владимира Путина, пригласили повесткой в суд.

Международный уголовный суд выдвинул обвинение по следующим статьям Римского статута:

Статья 8(2)(a)(vii): незаконная депортация или перемещение или незаконное лишение свободы;
Статья 8(2)(b)(viii): взятие заложников.

Комбатанты

Женевские конвенции ввели в оборот статусы комбатанта и не комбатанта. Разберем, что они значат. Начнем с первого.

В международном гуманитарном праве условные «военные» называются комбатантами— от французского combatant (сражающийся). Комбатанты — это:
1) Лица, входящие в состав вооруженных сил воюющего государства, в том числе ополченцы и добровольцы;
2) Партизаны и бойцы сопротивления. Чтобы считаться комбатантами, они должны отвечать ряду критериев: иметь командование, открыто носить оружие, а также знак отличия, видимый издалека, соблюдать законы и обычаи войны.

Есть еще одна, спорная, категория — бойцы национально-освободительных и партизанских отрядов, не относящихся к регулярной армии. Такие комбатанты по определению не могут открыто носить знаки отличия и оружие, поэтому легализующий их дополнительный протокол 1977 года вызвал дебаты. Ряд стран — в том числе США, Израиль и Индия — посчитали, что он легализует не воинов сопротивления государственному режиму, а террористов.

При этом те же Штаты попытались ввести в оборот категорию «незаконный комбатант». Это, во-первых, шпионы (они, в отличие от разведчиков, не носят видимые знаки отличия); во-вторых, наемники. Термин «незаконные комбатанты» впервые применили в 1942 году, когда восемь немецких военнослужащих проникли на территорию США, чтобы вывести из строя ряд предприятий, а также заложить взрывчатку в общественных местах (операция «Пасториус»). Военный трибунал приговорил их к смертной казни, а позже Верховный суд США разъяснил, что восьмерка относится к категории «нелегальных комбатантов». Спустя десятилетия к этой же категории в Штатах причислили Аль-Каиду, таким образом как бы поставив ее бойцов вне международного гуманитарного права. Государство за это неоднократно критиковали — в итоге при Бараке Обаме термин «нелегальный комбатант» заменили на эвфемизм «непривилегированная вражеская воюющая сторона». Оба термина подразумевают, что у таких комбатантов нет привилегий военнопленного. Но по логике МГП, одной из четырех Женевских конвенции они все равно должны быть защищены. И если это не третья конвенция — значит, четвертая (о защите гражданского населения).

Наконец, последняя категория комбатантов, которую сегодня считают устаревшей — это levée en masse (народное сопротивление). Под levée en masse подразумевают гражданское население, которое с оружием в руках сопротивляется вторжению чужой армии. Основная характеристика таких комбатантов — спонтанность и неорганизованность. Самый известный случай levée en masse был еще до Женевский конвенции, во время Второй мировой, когда жители Крита почти 10 дней сдерживали вторжение немецких воздушно-десантных сил. Британский писатель Патрик Ли Фермор рассказывал об этом так: «<...> сельские жители, пастухи, старики, мальчики, монахи и священники и даже женщины, без какого-либо сговора, или плана, или оружия, или руководства официальных бойцов, поднялись и бросились на захватчиков».

Комбатант — легальная цель вооруженной атаки противника, и в этом его существенное отличие от некомбатанта. Комбатант одной воюющей стороны имеет право сражаться с комбатантом — другой, и никогда — с некомбатантами.

Вопрос: может ли быть законной целью нападения ученый, создающий оружие массового поражения? По международному гуманитарному праву — нет, потому что ученый — некомбатант. С точки зрения философии это открытый вопрос.

Комбатант перестает быть законной целью нападения в двух случаях: когда становится hors de combat — французский термин, который обозначает людей, не способных более выполнять боевые задания (например, раненых). И когда становится военнопленным.

Статус комбатанта не только налагает определенные обязанности, но и дает права. Например, комбатант имеет право на статус военнопленного и не может подвергаться судебному преследованию единственно за свое участие в военных действиях.

Военнопленные

Попадая в плен, комбатант получает статус военнопленного (в английском используют аббревиатуру POW — prisoner of war). Его априори присваивают каждому пленному, который его запрашивает — до тех пор, пока трибунал (необязательно военный) не докажет, что человек не соответствует критериям военнопленного.

Права военнопленных защищает Третья Женевская конвенция. Главное право POW — на гуманное обращение. Военнопленных (как и любых других людей) нельзя пытать, калечить и убивать. Запрещены отказ в медицинской помощи и длительное лишение санитарных удобств. Военнопленных нельзя морить голодом и заставлять делать опасную работу — а также ту, которая не совместима с физическим состоянием или профессиональной квалификацией пленного. За работу он должен получать зарплату.

Женевская конвенция и репатриация немецких военнопленных

Пример: 5 мая 1950 года в СССР заявили, что репатриировали всех немецких военнопленных — остались только осужденные за военные преступления. Репатриацию ускорила Женевская конвенция: ее приняли за год до заявления. Конвенция обязала страны справедливо оплачивать труд военнопленных. В СССР, где немцев и пленных других национальностей использовали на заводах, стройках и в угольных шахтах, зарплата «не ниже одной четвертой швейцарского франка за полный рабочий день» стала бы «не только экономически нерентабельной, но и разорительной».

Таблоид Sun и Саддам Хусейн

Пример: В мае 2005 года британский таблоид Sun опубликовал фотографии Саддама Хуссейна в одних трусах. К тому моменту бывший иракский диктатор два года пребывал в американском плену. Журналисты сообщили, что фотографии им якобы предоставил неназванный американский военный. Управляющий редактор Sun Грэм Дадман объяснил публикацию так: «Это человек [Хуссейн], который убил как минимум 300 000 человек, и мы должны его жалеть, потому что кто-то его сфотографировал?» Но жалость или ее отсутствие с точки зрения международного гуманитарного права тут не при чем. Эпизод со сливом фотографий считается классическим случаем нарушения третьей Женевской конвенции: любой военнопленный имеет право на защиту человеческого достоинства. Субъект нарушения здесь — военный (или военные), предоставивший снимки журналистам.

По окончании боевых действий у неосужденных военнопленных есть право на репатриацию. Их не могут преследовать за военные действия, если они соответствовали законам вооруженного конфликта (так называемый «иммунитет комбатанта»). Судить POW за военные преступления может только военный суд, гарантирующий независимость и беспристрастность. У подсудимого есть право на выбор защитника, вызов свидетелей и на переводчика — равно как на апелляцию приговора. Смертный приговор можно привести в исполнение не раньше, чем через шесть месяцев после вынесения.

Есть еще несколько подкатегорий людей на войне:

— Гражданские лица (некомбатанты), участвующие в боях. Это обычные люди, которые берут оружие и идут с ним воевать. В этом случае они становятся легитимными целями атаки, но если попадают в плен — статус POW им не присваивают.
— Частные военные и охранные подрядчики: априори считаются гражданскими лицами (если не входят в состав государственных вооруженных сил). Участвуя в бое или охраняя военный объект, становятся легитимной целью для противника.
— Медицинский персонал, поставщики оборудования, полковые священники, военные корреспонденты: не могут быть легитимными целями нападения, в случае пленения становятся POW.

Некомбатанты

Некомбатанты — это гражданское (или мирное) население.

Под ним подразумевают всех, кто не соответствует статусу комбатанта. Во время войны их защищает четвертая Женевская конвенция. В ней прописано множество правил относительно жителей зоны боевых действий и оккупированной территории. Их базовые права на жизнь и здоровье должны соблюдаться. Запрещено убивать, пытать, насиловать, проводить медицинские эксперименты над мирным населением. Больницы, медперсонал, транспорт для эвакуации защищены международным правом. Запрещено целиться в гражданские объекты и те, от которых зависит выживание мирного населения. Оккупированная территория должна снабжаться лекарствами, едой и одеждой. На ней остается в силе местное уголовное законодательство (пересмотреть или отменить законы оккупирующая сторона может только если они представляют угрозу безопасности).

Среди гражданского населения выделяют категорию «защищаемые лица» — отмечая, что у них есть все права некомбатантов. Под защищаемыми лицами подразумевают людей, которые оказались на оккупированной территории страны, гражданами которой они не являются. Классический пример времен Второй мировой войны: немецкие евреи, уехавшие во Францию — и там попавшие в оккупацию.

Отдельная большая (и больная) тема — дети на войне. О ней усиленно заговорили лишь в 1996 году, когда мозамбикская правозащитница и политик Граса Машел на Генеральной ассамблее ООН обнародовала отчет, согласно которому за предыдущие 20 лет в вооруженных конфликтах погибли около двух миллионов детей. В три раза большее число было ранено или стало недееспособными — в частности из-за подрывов на минах. Бессчетное количество стали невольными свидетелями или участниками актов насилия.

По международному гуманитарному праву ответственные взрослые обязаны:
— переместить детей в безопасные зоны или эвакуировать;
— присматривать за теми из них, кто разделен с родителями, а также за сиротами;
— обеспечивать образование;
— способствовать связи (переписке, звонкам) с родителями и воссоединению с ними.

Дети-солдаты — это комбатанты или нет?

Рекрутировать детей младше 15 лет в качестве бойцов запрещено. Но по статистике ЮНИСЕФ, с 2005 по 2020 гг более 93 тысяч детей разных возрастов были завербованы в солдаты.

Дети-солдаты старше пятнадцати попадают под определение комбатантов, в плену они получают статус POW. Они не теряют защиту как дети — но нападение на них и убийство расцениваются как нападение и убийство комбатанта, а не мирного жителя. Дети до пятнадцати не считаются комбатантами, их защищает четвертая Женевская конвенция.

На практике последствия попадания детей в плен бывают разные. Директорка по защите детей Human Rights Watch Джо Бекер так это сформулировала в заголовке своей статьи 2019 года: «Некоторые дети-солдаты получают реабилитацию, другие — тюрьму». Бекер отметила, что ответственность должна лежать не на ребенке, а на рекрутировавших его взрослых.

14-летний школьник в ИГИЛ

Когда в 2014 году ИГИЛ захватил иракский город Мосул, 14-летний местный школьник присоединился к боевикам — из-за денег, как он потом объяснил правозащитникам. В ИГИЛ он работал поваром и в боевых действиях не участвовал. В 2016 году курдские силы безопасности, участвовавшие в освобождении Мосула, взяли подростка в плен и осудили за терроризм. Когда Бекер и другие правозащитники посетили его, он уже два года сидел в тюрьме. Как и еще 1,5 тысячи детей в Ираке.

Журналисты

В международном гуманитарном праве различают две категории журналистов:

1) Военкоры. Это журналисты, которые передвигаются вместе с вооруженными силами, аккредитованы при них, не воюют. До Женевской конвенции попавшие в плен журналисты не считались военнопленными, с ними лишь было предписано обращаться как с таковыми. С принятием конвенции статус POW за пленными военкорами закрепили официально. Кроме того, больной или раненый военкор считается hors de combat — то есть солдатом, который не может сражаться. По праву войны, эту категорию нельзя атаковать.

Журналист в плену

28 апреля 2012 года в Колумбии леворадикальная повстанческая группировка ФАРК взяла в плен французского журналиста Ромео Ланглуа. Это произошло, когда он сопровождал колумбийских военных в рейде по ликвидации нарколабораторий — Ланглуа снимал фильм для телеканала France 24. Боевики ФАРК напали на военных и ранили журналиста в левую руку, когда брали его в плен.
Вскоре захватчики в своем видеообращении объявили Ланглуа военнопленным, поскольку, по их словам, в момент пленения Ланглуа был в военной форме. На самом деле журналист был в гражданской одежде, но в шлеме защитного цвета и бронежилете. Колумбийские военные, вице-президент страны и Human Right Watch (неправительственная организация, расследующая нарушение прав человека) заявили, что Ланглуа не военнопленный. Они обвинили ФАРК в нарушении пакта, по которому бойцы обязались не брать заложников из числа гражданских.
В итоге спустя месяц переговоров, 30 мая, ФАРК освободили журналиста, передав его международным посредникам, в частности, из Красного Креста. Улыбающийся Ланглуа сообщил коллегам на импровизированной пресс-конференции, что в плену с ним обращались хорошо.

2) Журналист на опасном задании в месте вооруженного конфликта. Такой репортер, даже если это представитель военно-пропагандистского медиа, считается некомбатантом. Исследователи отмечают, что норма размыта. Например, кого именно можно считать журналистом? Нина Бурри, автор книги 2015 года Bravery or Bravado? The Protection of News Providers in Armed Conflict («Храбрость или бравада? Защита поставщиков новостей в вооруженных конфликтах») считает, что в термин нужно включать «гражданских журналистов» (или блогеров), которых не было на момент формирования правовой нормы в 1970-е. То есть «журналистом на опасном задании» считается любой человек, ежедневная работа которого — записывать и публиковать интервью, делать репортажи с мест событий и так далее.
Обе категории журналистов считаются гражданскими лицами, то есть некомбатантами. Фактическая разница возникает при взятии в плен: военкор — это POW, просто журналист — нет. В остальном, как и все остальные некомбатанты, они защищены четвертой Женевской конвенцией. Кроме того, международное гуманитарное право опосредованно защищает журналистику как профессию, поскольку любой человек имеет право на свободу выражения и на информацию.

Объекты

Мосул — крупный город на севере Ирака. До захвата боевиками ИГИЛ население составляло около 1,5 миллионов человек. Считался местом захоронения нескольких ветхозаветных пророков — например Ионы. Террористы Исламского государства разрушили его могилу в июле 2014 года. Та же участь постигла 41 здание, представлявшее культурную ценность. Основной целью боевиков стали сооружения религиозного назначения.

Преднамеренные атаки против культурных ценностей, которые не являются военными объектами, расцениваются как военное преступление. Таким образом гуманитарное право защищает не только людей, но и объекты.

О защите некоторых видов объектов в международных документах говорится особо:

Согласно международным документам законной целью нападения являются исключительно военные объекты. Объект должен отвечать двум критериям, чтобы считаться военным:
— он должен вносить эффективный вклад в военные действия, которые ведет неприятель;
— разрушение, захват или нейтрализация должны давать явное преимущество другой стороне.

Сложности начинаются, когда одна из стран обвиняет другую в расположении военных внутри гражданских объектов. Например, в больницах или в театрах. Начинается сложный спор о соответствии критериям военного объекта. Удар по больнице, в которой находились военные внес ли эффективный вклад? Дал ли явное преимущество?

Животные

Энн Питерс и Жером де Эмптинн, авторы научной статьи 2022 года Animals in war: At the vanishing point of international humanitarian law («Животные на войне: на исчезающей грани международного гуманитарного права») рассматривают фауну как беззащитную жертву войны. Дискуссии о правах животных — относительно новое явление, а гуманитарное право по-прежнему почти исключительно антропоцентрично. При этом многие виды явственно страдают от вооруженных конфликтов, приближаясь к порогу вымирания. А некоторых животных — например, дельфинов — вообще используют как оружие.

И всё же в гуманитарном праве содержатся нормы, опосредованно защищающие фауну. Так, животных можно расценивать как часть окружающей среды, которой по определению запрещено причинять значительный ущерб. Теоретически гуманитарное право отдельно защищает животных, задействованных в спасательных миссиях (например, собак, которые ищут на поле битвы пропавших людей), а также в транспортировке раненых и медоборудования в труднодоступные места (например, лошадей). Домашний скот запрещено атаковать как «незаменимый для выживания гражданского населения». Впрочем, эта мера заточена не на защиту животных, а на упреждение голода среди людей.

Итого: Международное гуманитарное право регулирует защиту военнопленных и некомбатантов во время вооруженных конфликтов. Комбатанты — законная цель для атакующей стороны, некомбатанты — нет. Комбатанты и некоторые некомбатанты, попадая в плен, получают статус POW, негуманное обращение с ними — военное преступление. В международном гуманитарном праве есть значительные лакуны, например, оно практически не учитывает права животных.

Конечно, Женевские конвенции не панацея. Воюющие стороны часто спекулируют ими, используя для взаимных обвинений в военных преступлениях. МГП не запрещает насилие как таковое и не разбирается, кто прав, а кто нет в вооруженном конфликте. И все же это важнейший компромиссный инструмент множества стран, он — хотя бы в теории — предупреждает истребление всего живого.

Автор: Юлия Галкина
Координатор: Максим Иванцов
Верстка и иллюстрации: Милена Катценберг

О frame

Привет!
frame — это сообщество людей, которым интересно неформальное обучение с помощью интерактивных методов по гуманитарным дисциплинам. У нас есть программы для преподавателей и тренеров, для активистов и журналистов. А также у нас работает пространство dom, в котором ежедневно проходят мероприятия для всех желающих.

У нас есть важная идея.

Больше текстов и материалов найдете на нашем сайте.